Литовские воины, XIII век. Слева-направо - Дружинник князя, пеший лучник, конный воин Худ. А.Ежов.

Из колхоза на фронт Во время войны на фронт забирали мирную технику, переделывая ее под нужды армии. Грузовики ГАЗ-АА и его модификация ГАЗ-ММ, или «полуторки», как их называли (они могли перевозить до полутора тонн грузов) стали символом военного времени. Их делали огромными тиражами – до войны было выпущено около миллиона экземпляров для народного хозяйства. Во время войны выпуск грузовиков не прекращался, но старались экономить металл, поэтому вместо дверей вешали шторки из ткани, кабину делали из дерева, фару ставили только одну, а то и вовсе обходились без нее. Колесная техника требовалась постоянно: даже по ленд-лизу именно автомашин было поставлено больше, чем какой-либо другой техники (более 400 тысяч машин против 11 тысяч самолетов и 12 тысяч танков). «Полуторки» перевозили бойцов, боеприпасы, использовались для установки вооружения. Во время блокады Ленинграда единственной связью со страной была 30-километровая ледовая переправа на Ладожском озере – «Дорога жизни». Навигация для автомобилей открылась в ноябре 1941: тогда на еще тонкий лед вышли первые несколько десятков таких «полуторок». Двигались с выключенными фарами и светомаскировкой, чтобы не попасть под обстрелы – линия фронта проходила рядом. Только в первую зиму в осажденный город привезли 360 тысяч тонн грузов, а из Ленинграда эвакуировали полмиллиона жителей, в первую очередь, детей. ?Николай Ковалевский/Музей военной техники УГМК

Битва при Монжизаре В битве при Монжизаре, состоявшейся 25 ноября 1177 года, молодой иерусалимский король Балдуин (Бодуэн) 4 наголову разбил превосходящую армию Саладина (Салах ад – Дина) и на несколько лет отсрочил захват сарацинами Иерусалима. В битве нет особых тактических изысков, только яростный напор крестоносцев на неготового к бою противника, наподобие битвы при Аскалоне. На момент битвы юному королю Балдуину 4 было 16 лет. Он с детства болел проказой и не мог рассчитывать на долгое правление, но за отпущенное ему время энергично охранял Иерусалим от такого опасного противника как Саладин. В детстве наставником Балдуина был Вильгельм Тирский, который и описал события в своих хрониках. Точное количество пехоты крестоносцев и возможных туркополов хроника не указывает. Численность египтян скорее всего завышена. Зато автор приводит интересную информацию по армии аюбидов. Вильгельм Тирский, “История деяний в заморских землях”, 21.20-24: “Саладин узнал, что граф (Раймунд 3 – граф Триполи) и все силы христианской армии, которых сам он не без опасения ожидал в Египте, отправились в Антиохию. Он решил что теперь, когда королевство осталось без защиты, он с легкостью может сделать одно из двух: либо запереть города королевства осадой, либо, если ещё оставались воины в королевстве, перебить их, и таким образом, одержать полную победу. Собрав отовсюду в огромном количестве войско и оружие, и все, что нужно обычно для ведения военных действий, они вышли из Египта, опустошая всё на своем пути. Оставив позади себя нашу крепость Даром и славный город Газа, они стремительно приблизились к Аскалону. Король же, несколькими днями раньше получив донесение, срочно созвал оставшиеся в королевстве войска и вышел с ними в тот же город (Аскалон) несколькими днями раньше. Граф Триполи, как уже было сказано выше, уехавший раньше с сотней лучших рыцарей, не принимал участия в этом походе, так как находился далеко, также как и магистр госпитальеров со своими братьями, и большая часть рыцарей тамплиеров. Оставшаяся же часть братьев укрылась в Газе, опасаясь осады, потому, что это был первый из наших городов, находившихся на пути Саладина… Саладин исполнился гордыни и уже ничего не опасаясь, чувствовал себя победителем распределяя захваченные земли между своими людьми. Полагая, что они получили все что хотели и, забыв об осторожности, враги разбрелись беспорядочно по захваченным территориям и принялись там хозяйничать. Между тем, как это происходило в наших землях, король видел, как далеко в его пределы вторглись многочисленные враги и заняли обширные территории. Он выступил из Аскалона и быстро двинулся навстречу врагам, так как он считал, что лучше положится на удачу и выступить против врагов, чем позволить им грабить, поджигать и разорять земли. Выйдя со стороны побережья, он пошел вдоль морского берега вслед за врагами и смог внезапно и незаметно приблизиться к тому месту, где Саладин встал лагерем со своим войском. Когда они настигли врагов, король дал сигнал своему войску готовиться к сражению. Рыцари и пехота первого фланга выстроились в боевом порядке. Там же к ним присоединились и братья-рыцари тамплиеры, которые были в Газе. Рыцари, построившись в боевом порядке, были готовы двинуться навстречу врагу, в единодушном порыве негодуя оттого, что они видели вокруг только выжженные земли и убитых. И отважные воины с Божьей помощью все как один были готовы ринуться в бой. И увидели они впереди на небольшом расстоянии толпы врагов. Саладин же, увидев наших, которые быстро приближались с намерением дать бой, устрашился такого стремительного столкновения, которому раньше был только рад, и начал отовсюду созывать свои рассеянные по местности войска. Зазвучали сигнальные горны и бубны загремели, а так же команды, которые звучат обычно в таких случаях, и речи пылкие для ободрения бойцов перед столкновением. Были там с королем Одо де Сент Аманд, магистр рыцарей тамплиеров с восьмидесятью братьями своими, князь Рейнальд, Балдуин де Рам и брат его Балиан, Рено Сидонский, граф Жослен, сенешаль и дядя короля по материнской линии. Было же всего около 375 рыцарей. И каждый призывал Божью помощь, видя впереди животворящее древо истинного креста, который нес в руках Альберт епископ Вифлиема перед рядами воинов, которые мужественно приготовились к сражению. Тем временем подтянулись те из врагов, которые рассеялись по окрестностям что бы грабить и подживать и их стало много больше. Но Господь не оставляет тех, кто надеется на него, и он наполнил наших воинов воодушевлением и дал надежду, что это будет не просто победа, но и избавление и проявление воли Бога. Враги же выстраивались в боевом порядке в колонну, которая вступала в бой первой, и за которой следовали остальные. Тем временем обе армии приблизились друг к другу и вступили в бой, несмотря на то, что силы были не равны, и этот бой раньше казался невозможным. Далее наши мужественно наступали и небесная благодать, на которую они отвечали храбростью, помогла им сломить вражеские легионы, и потом, разбив врагов, наши обратили их в бегство. Врагов же, которые безжалостно вторглись в наши границы, было числом, как мне удалось узнать и тщательно выяснить, истинно много: 26 тысяч всадников, не считая тех, кто сидел на вьючных животных и верблюдах. Из них 8 тысяч были превосходными воинами, которых они на своем языке называют «товаши». Остальные же 18 тысяч были обыкновенными ратниками, которых сами они называют «карагулямы». Из тех лучших всадников была тысяча, они были одеты в роскошные одежды желтого цвета поверх брони, такие же, как и у Саладина и это была его личная охрана, которая окружала его. Турецкие правители и князья, которых сами они на арабском языке называли эмирами, имели обычно охрану из молодых воинов, которые были или рождены рабами, или куплены, или захвачены в боях и специально отобраны из пленных. Они проходили тщательное обучение военному делу, когда же они взрослели, каждый получал сообразно своим военным заслугам: им платили жалование и также щедро одаривали земельными владениями. При любом исходе боя их задачей было защищать и спасать своего господина, первыми вступая в бой. Таких они называют мамелюки. И в этот раз охранники единодушно направили все свои силы на защиту султана, до самой своей смерти не покидая его. Тогда как остальные бросились бежать, эти охранники, проявив стойкость в битве, дали возможность бежать их султану, но сами же практически все были убиты. Обратив врагов в бегство, наши начали преследовать их, и гнали их до самой ночи от того места, которое называется Монжисар, вплоть до тех болот… Во время этого бегства наши гнали их убив12000 врагов или даже больше. Они гнали бы их и дальше и добили бы мечами остальных, если бы не настала ночь. Те же, кто смог бежать с поля боя выбрасывали оружие и снаряжение, избавлялись от поклажи, оставляли раненых. И тяжеловооруженные и легкая конница, все убегали в меру возможности. Отступление было кровавым, и только наступление ночи было для них спасением. Для остальных же последствия были очень тяжелыми: их либо взяли в плен, либо зарубили мечами. Из наших же лишь в самом начале боя погибло лишь четверо или пятеро рыцарей. Сколько же погибли пехотинцев, нам достоверно не известно. Когда убегающие достигали вышеупомянутого болота, они увязали в болотной тине и в самой воде потому, что были, разумеется, в кольчугах и кованых солдатских сапогах. Они сбрасывали с себя все, что бы легче было продвигаться вперед, и в то же время что бы наши не могли воспользоваться их оружием или взять его себе в качестве трофеев. Но все же наши продолжали преследовать противника. Они преследовали их и той ночью и следующим днем. Тщательно обыскивали тростник и сами заходили в болото и баграми исследовали его, быстро находя то, что там спрятали враги. Как я слышал от некоторых достойных людей, которые были тому свидетелями, за один день наши достали более сотни доспехов: шлемы, железные ножные доспехи и другие, менее важные вещи, но не менее ценные и полезные. Достопамятное это сражение случилось, как знак милости Божьей, на третий год царствования короля Балдуина IV, в ноябре месяце, 25 числа… На следующий день и в течение десяти дней подряд шёл сильный беспрерывный дождь, и стало так необычайно холодно, что можно было не сомневаться, что сама стихия выступила против врагов. Они также потеряли и всех своих лошадей, которые в течение этого трехдневного пребывания в наших границах не ели, не пили и даже не отдыхали, а так же верхнюю одежду и остальную одежду они бросили. Ко всем этим несчастьям прибавилось то, что у них совершенно не было продуктов, так что они сильно страдали от голода, холода и тягот пути. …неверный народ арабов, оставшийся с багажом возле города Ларис, увидев, какое поражение потерпели турки, были напуганы сообщением о поражении и тоже в спешке обратились в бегство. Также как и тех, которым удалось каким-то образом спастись от рук наших, их жестоко преследовали. Тем временем, король, распределив добычу и трофеи, как того требовал военный обычай и, вознеся благодарность Господу за проявленный им знак милости, поспешил в Иерусалим. Саладин же, который с такой гордостью и множеством конницы пришёл к нам, возвратился, по воле Бога, всего едва ли с сотней всадников. И даже сам он, как говорили, ехал верхом на верблюде.”

Снаряжение древнеегипетских воинов. Древнее - Среднее царство. Поскольку в Египте очень жарко какой-то особой «военной формы» или защитной одежды древние воины не имели. Вся их одежда состояла из традиционной юбки, парика из овечьей шерсти, игравшего роль шлема, защищающего голову от оглушающего удара булавы, и щита. Последний делался из бычьей шкуры шерстью наружу, которая, видимо, соединялась в несколько слоев и натягивалась на деревянную раму. Щиты были большими, закрывавшими человека до самой шеи и заостренными сверху, а также несколько меньшего размера, сверху закругленные, которые воины удерживали за ремни, крепившиеся с обратной стороны. Воины строились в фалангу и двигались на врага, прикрываясь щитами и выставив копья, а лучники находились позади пехотинцев и стреляли через их головы. Подобная тактика и примерно одинаковое вооружение у народов, с которыми в то время сражались египтяне, не требовали какого-то большего совершенства вооружения – побеждали более дисциплинированные и обученные воины и понятно, что это были, конечно, египтяне. В конце Среднего царства египетская пехота, как и раньше традиционно подразделялась на лучников, воинов с ударным оружием ближнего действия (палицы, дубинки, топоры, секиры, дротики, копья), у которых не было щитов, воинов с секирами и щитами, и копейщиков. Этот «род войск» имел щиты длиной 60-80 см и шириной около 40-50 см, как, например, у фигурок воинов, обнаруженных в гробнице номарха Месехти. То есть в эпоху Среднего царства египтянам было известно глубокое построение из копейщиков, прикрывающихся щитами и построенных в несколько рядов! Интересно, что войска египтян в это время состояли исключительно из пехоты. Текст - Вячеслав Шпаковский.

Викинг-рейдер. Миниатюра от Revolution Miniatures в масштабе 1:24 (75 мм), в росписи Студии АТТИКА.

Письмо Фридриха Барбароссы, в котором он подчеркивает преемственность от Рима, да еще и поминает бедных Красса с Антонием, погибших на Востоке. В 1188 году германский император Фридрих І Барбаросса написал Саладину, отвечая на его послание: «Фридрих, Божьей милостью император римлян, всегда августейший, великий победитель врагов империи, счастливый покровитель христианства, — Саладину, главе (praesidi) сарацин, мужу знаменитому, который по примеру фараона будет вынужден оставить преследование Божьих детей. Мы получили с живейшим удовольствием грамоту, писанную вами, и наше величество находит ее достойной ответа. Ныне, так как вы осквернили Св. землю и так как защита города Иисуса Христа составляет нашу обязанность как главы империи, то мы извещаем вас, что если вы не оставите немедленно этой земли и не дадите нам должного удовлетворения, то мы, вспомоществуемые святостью Христа, предпримем войну со всеми ее случайностями и отправимся в поход в ноябрьские календы. Мы с трудом поверили бы, что события древней истории могут быть вам неизвестны, а если вы их знаете, то почему вы действуете так, как будто они неизвестны вам? Знаете ли вы, что обе Эфиопии, Мавритания, Скифия, земли, населенные парфянами и запечатленные кровью нашего Красса; что Аравия, Халдея и в особенности Египет, где великий Антоний — о горе! — дозволил поработить себя нечестивой любви Клеопатры; одним словом, что все эти земли зависели от нашей империи? Можете ли вы не знать, что Армения и другие бесчисленные страны подчинялись нашему господству? Короли их, кровью которых так часто обагрялся меч римлян, знали хорошо про то; и вы также с Божьей помощью поймете, что могут наши победоносные орлы, что могут полки многочисленных народов; вы испытаете на себе ярость тех тевтонов, которые ходят в оружии даже во время мира; вы познакомитесь с обитателями Рейна, с юношеством Истрии, которое не знает бегства; с баваром высокого роста; с жителями Швабии, гордыми и хитрыми; с жителями Франконии, всегда осмотрительными; с саксом, который играет мечом; с народами Турингии и Вестфалии; с быстрым брабанцем; с лотарингом, который не знает мира; с беспокойным бургундом, с обитателями Альп; с фризом, который ловко поражает дротиком; с богемцем, который с радостью принимает смерть; с болонами (поляками), более свирепыми, чем звери их лесов; с Австрией, Истрией, Иллирией, Ломбардией, Тосканой, Венецией, Пизой; в день, предназначенный для Рождества Христа, вы узнаете, что мы еще можем владеть мечом, хотя, по вашим словам, старость уже удручает нас».

Два рисунка художника Александра Дегтева, посвященных распространенной в Средневековье охоте с гепардами. Изображены Святослав и Владимир Мономах В Древней Руси гепарда называли «пардусом», а лиц, занимавшихся их дрессировкой «пардусниками». В русских летописях и сказаниях пардус упоминается неоднократно. На полях «Изборника Святослава», написание которого датируют 1073 годом, изображены два гепарда с ошейниками, охотящиеся на зайцев. Этот памятник старины хранится в Историческом музее в Москве. В Лаврентьевском списке летописи Нестора от 964 года сказано: «Князю Святославу вьзросшью и вьзмужавшью нача вои совокупляти множ и храбры и легко ходя аки пардус воины многи творяше» . В Слове о полку Игореве читаем: «по русской земле простратася половцы аки пардушье гнездо» . В русский фольклор гепард под именем пардуса вошел наравне с соколом и лебедем как символ изящества, быстроты и ловкости. Вот как современники отзывались о Иоанне Грозном: «бысть весьма премудр и храбросерд и крепкорук и силен телом и легок ногами, аки пардус» .

Новгородцы штурмуют крепость на Ореховом острове (в истоке Невы), 1350 год. Шведы (слева-направо): пехотинец, рыцарь, оруженосец. Новгородцы (сверху-вниз): боярин, младший дружинник, старший дружинник. Рисунок П.А.Васина.

Запорожская кавалерия. Для оценки казацкой конницы накануне восстания Хмельницкого зачастую используется одна единственная фраза из произведения Гийома де Боплана: «…при езде верхом они не настолько искусны. Помню, мне случилось видеть, как всего 200 польских всадников обратили в бегство 2 000 их наилучших воинов». Традиционно считается, что одной из главных задач Богдана Хмельницкого по формированию украинской армии было создание казацкой конницы, способной на равных противостоять польской. Многие украинские историки считают, что великий гетман выполнил задачу блестяще, создав конницу, которая «уже с 1649 и в дальнейшем успешно состязалась с шляхетской конницей, что обеспечивало украинским военным широкое поле манёвра, нейтрализовало преимущество польской тяжёлой конницы — гусарии». Однако польский исследователь Витольд Бернацкий убеждён, что казацкая конница времён восстания Хмельницкого имела низкие боевые качества: она выполняла в войске гетмана второстепенную роль и в случае столкновения с врагом должна была его задержать, дать возможность пехоте закрепиться на позициях и приготовиться к ведению боя. Чтобы разобраться в этих противоположных мнениях, проследим в хронологической последовательности использование Богданом Хмельницким конных казачьих отрядов в ходе военных кампаний. 1648 год. Информация о действиях казаков в конном строю во время битвы под Жёлтыми Водами в мае 1648 года в источниках отсутствует. Преследовать отступающий отряд Стефана Потоцкого отправились татары, которые блокировали поляков в ожидании подхода казаков. Однако уже в битве под Корсунем значительная часть казаков, вероятно, использовала лошадей. Прямого указания на это в источниках нет, но только верхом казаки под командованием Максима Кривоноса могли опередить коронное войско и приготовить на его пути засаду. В следующем значительном бою под Константиновым 26–28 июля сложно проанализировать действия казацкой конницы. Украинские советские историки Елена Апанович и Иван Крипьякевич указывают (правда, без ссылки на источники), что М. Кривонос располагал тысячей конных казаков, собранных в один отряд. Первоисточником, по всей видимости, является «История Украины-Руси» Михаила Грушевского, где автор ссылается на информацию «варшавского корреспондента». Однако участники битвы с польской стороны С. Осинский и Б. Машкевич в своих реляциях не отмечают присутствие казацкой конницы на поле боя. Все сведения, которые встречаются в историографии о её действиях в этом бою, являются не более чем своеобразными предположениями о том, как могла бы действовать кавалерия казаков. Как правило, в различных реконструкциях хода битвы казацкую конницу помещают слева от казацкой пехоты, наступающей под прикрытием лагеря. В таком случае во время битвы под Константиновым впервые в ходе Освободительной войны произошло лобовое столкновение казацкой и польской конницы. Результаты этой схватки исследователи, в зависимости от национальности, оценивают традиционно как победу «наших». И всё же, вероятно, именно поляки более близки к истине. Даже Самуил Величко, который изображает эти события как полный разгром войск Иеремии Вишневецкого, указывает на то, что трофеями поляков стали 27 флагов, захваченных ранее казаками под Корсунем. Единственное, что можно утверждать с большой вероятностью, — это использование конницы в качестве поединщиков («герцевников») в начале боя. Схватки поединщиков закончились не в пользу казаков, так как в плен к полякам попал даже сотник Полуян, который, возможно, возглавлял казацких «герцевников». Анализ битвы под Пилявцами в сентябре 1648 года тоже не проясняет вопрос. О действиях казацкой конницы в первый день сражения пишут Валерий Смолий и Валерий Степанков, указывая, что она находилась в резерве Хмельницкого, позади пехоты, которая вела бой за плотину. Когда польские хоругви Самуэля Лаща обогнули плотину и вышли во фланг казацкой пехоте, украинский гетман бросил в бой конницу, которая не выдержала удара и была разгромлена поляками. Ссылок на это, однако, авторы не приводят. Самуил Твардовский прямо указывает, что полякам, которые прорвались через брод, противостояла «чернь». Веспасиан Коховский в своей работе пишет, что хоругви С. Лаща столкнулись с «казаками», но при этом дополняет, что последних возглавлял Чарнота. Мог ли бывший брацлавский шляхтич возглавлять отряд «черни»? Ответ, скорее всего, будет отрицательным. Можно согласиться с предположением В. Смолия и В. Степанкова: если отряд Ивана Чарноты состоял из конницы, то она не выдержала открытого столкновения с поляками. Более удачными действия казацкой конницы были во второй день битвы, когда по приказу Хмельницкого конные казаки надели вывернутые кожухи, прикидываясь крымскими татарами. Этот фортель гетмана привёл к дальнейшей победе. 1649 год. В известной мере проясняют картину наступательные действия казацкой армии на Волыни летом 1649 года накануне осады Збаража. Брацлавский полк Данилы Нечая действовал совместно с крымскими татарами Ширин-бея, Черниговский полк Мартына Небабы — с татарами Хадил-бея, Белоцерковский полк Михаила Громыки — с татарами Шарфлан-мурзы, Ирклиевский полк Филона Джеджалия — с татарами Карач-бея. Как видно, к каждому казацкому полку был прикреплён конный татарский отряд. В случае существования сильной казацкой конницы этот шаг не имел бы смысла. Накануне осады Збаража произошло несколько столкновений между польскими разведывательными разъездами и передовой охраной казацкого войска. Чётких данных о составе разъездов последнего мы не имеем. Но можно предположить, что это были как татары, так и казаки. Во время Збаражской осады состоялось несколько герцев, а также скоротечных конных схваток, в которых, как отмечают польские источники, полякам противодействовали преимущественно татары. Однако упоминаются и казаки. В битве под Зборовом казацкая конница вновь не фигурирует. В советской и украинской историографии при описании хода сражения традиционно упоминается «казацкая и татарская конница». Однако в сохранившихся источниках (принадлежащих, как правило, польской стороне) речь идёт исключительно о татарской коннице, которая атаковала переправившиеся через Стрыпу коронные хоругви. То есть здесь мы имеем дело с подменой понятий. 1651 год Что интересно, подобная проблема возникает и с описанием битвы под Берестечком летом 1651 года. Освещая ход военных действий первых двух дней сражения, украинские исследователи отмечают, что в первый день полякам удалось нанести значительный урон татарам. На другой день к татарам примкнула казацкая конница, и поляки потерпели жестокое поражение. Однако Станислав Освенцим в своём дневнике отмечал, что в первый день поляки вели бой с татарской конницей, среди которой были только отдельные казаки. О кавалерийской битве следующего дня С. Освенцим сообщает, что татары пытались заманить польскую конницу на укрывшиеся среди лоз казацкие засады, которые силой мушкетного огня должны были нанести урон коронному войску. Это никак не подтверждает участие казацкой конницы в открытом бою, а наоборот, доказывает, что казаки действовали как пехота. Непосредственно в кавалерийской битве участвовали поляки и татары, о чём и сообщает автор дневника, отмечая, что татары так перемешались с поляками, что трудно было отличить одного от другого. О казаках не сказано вообще ни единого слова. Богуслав Радзивилл, который также принимал участие в сражении, опять же сообщает о кавалерийских стычках с татарами, не упоминая казаков. Таким образом, именно на татарскую конницу лёг главный груз первых двух дней битвы. Поэтому не удивительно, что на третий день татары покинули поле боя, не желая таскать каштаны из огня для казаков, и отдались своему любимому занятию — грабежу украинских земель. Интересно, что существовал татарский отряд, подчинявшийся непосредственно Хмельницкому. Численность его колебалась от 600 до 2 000 конных татар. Этот факт подчёркивает, что гетман не слишком полагался на конных казаков. Битва под Берестечком сравнительно неплохо исследована археологами. Игорь Свешников, который проводил раскопки переправы через реку Пляшову, нашёл значительное количество лошадиных подков, элементы седла, удил, лошадиной попоны, но только один элемент шпоры, которая необходима всаднику для владения лошадью во время боя. Во время битвы под Белой Церковью в сентябре 1651 года произошёл очень интересный случай, который проливает свет на проблему. Кроме традиционных поединков-герцев, источники зафиксировали и конное столкновение между противниками. Казацкая конница атаковала арьергард польско-литовского войска, возвращавшегося после боя в лагерь. Начав атаку в конном строю и сблизившись с противником на дистанцию мушкетного выстрела, казаки стали обстреливать противника из «янычарок». Когда поляки контратаковали двумя «козацкими» полками, казаки быстро отступили с поля боя. То есть казаки действовали по драгунской тактике: передвижение верхом, а ведение боя в пешем порядке. И снова 1649 год. Наиболее растиражированным примером массового использования казацкой конницы в бою является Лоевская битва 1649 года, когда несколько тысяч всадников Михаила Кричевского атаковали лагерь Януша Радзивилла. В июле 1649 для противодействия литовскому войску Радзивилла, который планировал наступление на Киев, Хмельницкий отправил отряд полковника Кричевского. Как позже рассказали пленные казаки, он состоял из «komunika ludu konnego», то есть из всадников, выступивших в поход без обоза. Именно это позволило казакам осуществить форсированный марш с Волыни под Лоев и уже 31 июля атаковать — причём, действительно, в конном строю — литовский лагерь. Однако следует отметить, что конная атака была лишь эпизодом (хотя, возможно, и решающим) Лоевской битвы. Узнав о том, что значительная часть литовских войск отправлена в разъезды, М. Кричевский решил одержать победу внезапной конной атакой. После её неудачного завершения казаки спешились и вели бой в привычном для них стиле. То есть опять перед нами пример использования драгунской тактики. Интересно, что некоторые исследователи делают из этого в некоторой степени противоположный вывод. Как отмечает В. Гайбонюк, «особенностью казачьей кавалерии была её не только виртуозная конная выездка, но и искусство пешего боя. Так, под Лоевом в 1649 году 10 000 казацких конников, неожиданно заступив дорогу литовским войскам гетмана Радзивилла, очень скоро спешились и всего за четверть часа построили в лесу неприступный для превосходящих вражеских сил лагерь». Получается, что казацкая конница ещё дополнительно училась сапёрному искусству. Спустя два года ситуация повторилась: войска Радзивилла после форсированного марша были атакованы у Лоевской переправы казаками Мартына Небабы. После нескольких часов марша «комуником» казаки конной лавиной атаковали литовскую пехоту, но потерпели поражение. Вражеская конница довершила разгром. 1650-е годы В 1652 году под Батогом польская армия потерпела наиболее сокрушительное поражение за всю войну с казаками. Широко распространено мнение, что именно во время этой битвы с лучшей стороны проявила себя казацкая конница. Но даже при тщательном анализе документов мы ничего не можем узнать о её действиях: в источниках содержатся лишь сведения о действиях конных татар. Тем не менее сама победа стала возможной только за счёт быстрого передвижения казаков к месту боя именно в конном строю: войско Хмельницкого неожиданно оказалось у польского лагеря. Великий гетман Мартин Калиновский не успел сосредоточить в лагере всё войско и был вынужден принять бой с превосходящими силами противника, который, как ему казалось, находился ещё далеко. Во время боя именно татарская конница нейтрализовала преимущество польской гусарии, что позволило казацкой пехоте штурмом захватить польский лагерь. Весной следующего года поляки под руководством Стефана Чарнецкого совершили конный рейд на Брацлавщину. Сначала разрозненные казацкие силы не смогли оказать достойного сопротивления. Но благодаря действиям Ивана Богуна, который заставил поляков штурмовать укреплённое Монастырище, казаки вынудили врага отступить. Во время польского штурма казаки сделали вылазку и, обойдя поляков, конной лавиной атаковали их с тыла. Ситуация для польских всадников ухудшилась после ранения С. Чарнецкого, и деморализованные солдаты начали отступать. Существует версия, что перед вылазкой казаки, как и в ходе битвы под Пилявцями, переоделись в татар, что и привело к панике в рядах поляков. В том же году казацкая конница смогла отличиться ещё раз. Во время молдавского похода Тимоша Хмельницкого она в битве под Жижией сумела разгромить передовой конный отряд войска Штефана Георгицы, но отступила под прикрытие лагеря, когда была атакована главными силами мятежников. Казацкая пехота отбила наступление врага и обратила его в бегство. Преследовала ли его казацкая кавалерия — неизвестно. Однако М. Грушевский отмечает, что войско мятежников не отличалось высокими военными качествами. После подписания Переяславского соглашения казаки лишились татарской помощи. Но место татар заняла московская конница. Именно она вместе с казацкой пехотой одержала победу над поляками под Городком Ягеллонским в сентябре 1655 года. Подводя итоги, отметим, что во времена Хмельниччины действительно казаки стали чаще использовать коней во время военных действий. Однако конница выполняла разведывательные и охранные функции, принимала участие в поединках, а в открытом бою всё так же продолжала уступать полякам. Правда, хитрости с переодеванием в татарскую одежду принесли положительные результаты. Тем не менее конные казачьи атаки носили эпизодический характер. В большинстве случаев казаки действовали как драгуны: передвигались верхом, а бой вели в пешем порядке. Таким образом, утверждения украинских исследователей о победных действиях казацкой конницы в значительной степени являются преувеличением, а поляки, со своей стороны, занижают оценку противника. Автор: Юрка Пряник

Балдуин IV Прокажённый Король Иерусалима Балдуин был рожден в Иерусалиме незадолго до того, как его родитель, Амори I, взошел на престол. В 1170 г. развитие девятилетнего мальчугана было возложено на Гильома Тирского, одного из самых известных хронистов крестовых походов XII столетия. Балдуин рано захворал проказой и страдал от этого недуга на протяжении всей своей недолгой жизни. На страницах хроники его наставника приводится волнующий эпизод из жизни молодого короля - во время игры с друзьями, которые в шутку щипали друг друга, Балдуин не чувствовал боли. Гильом Тирский первым узнал о потере восприимчивости кожи, но в полной мере болезнь выразилась лишь через несколько лет 11 июля 1174 г. скончался Амори I, а 15 июля того же года произошла коронация Балдуина, нового короля Иерусалима. Но на тот момент ему было не более тринадцати лет и королевством в течении 3-х лет управляли регенты Потому как Балдуин был неизлечимо болен, все понимали, что он не оставит наследника, а правление его будет непродолжительным. Поэтому бароны из окружения короля устремили свой взор на его предполагаемых преемницах – Изабелле и Сибилле, сводной и родной сестрах короля. В октябре 1176 г. Сибилла, от которой ныне зависело продолжение королевского рода, по совету Раймунда III вышла замуж за Гильома де Монферрата по прозвищу Длинный меч, родича сразу 2-х венценосцев - Фридриха Барбароссы, императора Священной Римской империи и Людовика VII, короля Франции. В качестве приданого Гильом принял графство Яффы и Аскалона, вассальные территории Иерусалимского королевства. В 1177 г. Балдуин стал совершеннолетним и оттеснил всех регентов от власти. Он решил пойти по стопам своих предков и готовил поход на Египет. В ноябре 1177 г. войско Саладина блокировало Газу и Дорон, после этого он занял Рамлу и осадил Арзуф и Лидду. Призвав тамплиеров, Балдуин незамедлительно выдвинулся к Саладину и 25 ноября одержал блестящую победу над его войсками в сражении при Монжизаре. В том же году Балдуин дал положительный ответ на прошение Балдуина Де Ибелина взять в жены мачеху короля. Ибелин попытался уговорить короля отдать своих сестер замуж за членов его семейства, но Балдуин несогласился. На протяжении 1179 г. Балдуин вел постоянные войны с мусульманами. 10 апреля в Баниаском лесу на отряд короля напал племянник Саладина. Во время завязавшейся баталии конь Балдуина убежал, но короля спас от смерти коннетабль Онфруа III, владыка сеньории Торона. Оказывая поддержку королю, Онфруа был серьезно ранен. В середине лета участились набеги мусульманской конницы на сидонские земли. 10 июня Балдуин, объединившись с Раймундом III и магистром ордена тамплиеров Одоном де Сент-Аманом, дал бой Саладину неподалеку от укреплений Мезафата. Первоначально перевес в сражении был на стороне христиан, но в итоге победа осталась за Саладином. В ходе сражения королевский конь был убит, но Балдуин вновь был спасен одним из своих солдат, тот, что вынес его с поля битвы на спине. Одон де Сент-Аман и множество христианских воинов попали в плен к мусульманам, а Раймунд III бежал в Тир. 29 августа Саладин после непродолжительной осады захватил крепость Брод Иакова и отсек головы оберегавшим ее тамплиерам. В 1180 г. настала краткая передышка. Саладин заключил соглашение с Балдуином и обратил свои полчища на Алеппо и Мосул. Летом 1180 г., невзирая на активное противодействие графа Триполи, Балдуин выдал сестру Сибиллу замуж за Ги де Лузиньяна, брата коннетабля Амори де Лузиньяна. В 1183 г. Балдуин поставил Ги де Лузиньяна регентом королевства. В ноябре того же года в крепости Керак состоялась свадьба Изабеллы и Онфруа, но праздник был прекращен наступлением Саладина, осадившего твердыню. Собравшись с силами, умирающий Балдуин и выдвинулся к Кераку с многочисленным воинством, но Ги де Лузиньян не решился начать битву, дозволив Саладину беспрепятственно отступить. Рассердившись на регента, Балдуин освободил его от должности. Он объявил своим преемником Балдуина де Монферрата, пятилетнего сына Сибиллы от первого брака, и даже предпринял усилие аннулировать брак Ги и Сибиллы. 20 ноября 1183 г. состоялась коронация Балдуина де Монферрата - пока только в качестве соправителя умирающего короля. Борьба с Саладином и династические раздоры последних лет бесповоротно подорвали здоровье монарха, и 16 марта 1185 г. Балдуин умер в возрасте 24 лет.