Скульптура Ожье Датчанина, известная как «Спящий викинг», Дания. Статуя находится в замке Кронборг (Хельсингёр), где — по легенде — великий воитель дремлет и будет спать, пока Дании не будет угрожать «смертельная опасность».

Дротики и щит. Древний Египет. Среднее царство. Современная реконструкция. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк) Щит изготавливался из бычьей шкуры шерстью наружу, которая, видимо, соединялась в несколько слоев и натягивалась на деревянную раму. Щиты были большими, закрывавшими человека до самой шеи и заостренными сверху.

Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья. Сейминско-турбинская культура - Часть 2 Конструкторы эпохи бронзы не прошли мимо давно знакомого сырья — кости и рога. Детали древнейших лат из рога в виде длинных (до 15 сантиметров) и узких (2,5— 3 сантиметра) пластин, снабжённых вдоль продольных сторон отверстиями и иногда украшенных бороздками, найдены в 1965 году в могильнике эпохи бронзы у села Ростовка близ Омска. Пластины панцирей подобного типа, получивших впоследствии название ламеллярных, скреплялись между собой при помощи ремней, шнуров или тесёмок, пропущенных сквозь отверстия по всему периметру, и располагались на теле воина вертикально. При таком способе плетения удавалось обходиться без матерчатой или кожаной основы. Эти панцири можно было с успехом использовать для изготовления наручников и «бронирования» щитов. Роговое и костяное защитное вооружение прослужило человеку в различных регионах планеты очень долгий срок и использовалось, например, у народов Северо-Востока Сибири (чукчей, эскимосов, юкагиров) наряду с железным вплоть до XIX века. Благодаря тому, что доспехи из органических материалов дожили до наших дней, специалистам удалось выяснить их боевые возможности. Как оказалось, роговые и костяные изделия обладали очень высокими защитными свойствами и лишь немногим уступали металлическим образцам. Неуязвимость «бронированного щита» привела к необходимости совместных действий. Так родилась «сибирская фаланга», как назвал её известный специалист в области сибирских древностей П. М. Кожин. По его мнению, она включала в себя не менее трёх одновременно наступающих линий, каждая из которых выполняла на поле брани свою собственную боевую задачу. Воины первого ряда копьями с крюками цепляли доспехи и пропарывали швы костяных и кожаных лат, второй ряд фехтовальными копьями наносил удары, третий своими пиками, «разделяя движущиеся друг за другом шеренги противника», сдерживал напор вооруженной вражеской толпы. Но действительно ли древние сибиряки использовали такую схему боя? Согласия среди специалистов нет. Под фалангой обычно понимается боевой порядок, состоящий из нескольких следующих друг за другом шеренг. Это не совсем так. В бою основной удар принимали на себя воины первой линии. И когда один из них падал, его место занимал идущий следом. Поэтому настоящая фаланга состояла не из сомкнутых шеренг, а из множества коротких колонн, где люди стояли друг за другом. Эти колонны выстраивались в длинную фронтальную цепь. Каждое из таких подразделений было самостоятельной военной единицей с определённым числом воинов и своим собственным командиром. Глубина построения фаланги определялась количеством людей, её составляющих. Именно такое устройство позволяло древним армиям из походного положения (как правило, маршевой колонны) быстро разворачиваться в боевое. Для этого подразделения, начиная со второго, делали «ход конём» как бы обтекая передние отряды. Это движение бы хорошо отрепетировано. Поскольку же подразделения по численности были одинаковыми, то создавалось впечатление, что наступают плотно сомкнутые шеренги следующие одна за другой. Такова классическая древнегреческая фаланга. Она отличалась большой дисциплинированностью и выучкой, умением держать строй, мгновенно перестраиваться и разворачиваться в ту или иную сторону. Сила фаланги заключалась не в особых бойцовых качествах отдельных воинов, а в согласованных и сплоченных действиях всех её членов. Фаланга выступала как единое целое, она была почти неуязвима. Но стоило ей прийти в беспорядок, начинался разгром. Этот строй имел значительную протяженность и по фронту, и в глубину, а значит, был достаточно многочисленным, в противном случае его легко можно было обойти и окружить. Кроме того, следовало хорошо защищать фланги, особенно правый, где бок воинов не закрывался щитами. Фаланга всегда проигрывала отрядам легковооружённых воинов, действующих тактикой засад и нападений врасплох, а в открытом сражении с безопасного расстояния мечущих дротики и стрелы. В 390 году до и. э. афинский полководец Ификрат с помощью отряда воинов, вооружённых легким щитом (пельтой) и метательными дротиками, наголову разгромил спартанскую фалангу. Фаланга также оказывалась бесполезной на сильно пересечённой местности. Ландшафт во многом диктует выбор способа ведения боевых действий. Ясно, что в лесу кавалерия и боевая колесница теряют свою мощь, в степи наоборот, всадник имеет все преимущества перед пешим. Едва ли в Сибири копьеносцы с тяжелыми щитами в пешем строю были способны преследовать подвижных лучников, умело использовавших естественные укрытия. Охотничьи народы здесь успешно сражались в рассыпном строю. Наконец, сам принцип фаланги предполагает более или менее высокую организацию общества, применяющего её. Оно должно кормить и содержать значительное количество людей, не занятых в производственной деятельности (в данном случае, несущих регулярную воинскую службу). Для родо-племенных объединений эпохи развитого бронзового века содержать даже небольшие регулярные воинские отряды представлялось делом непосильным. Всё, что они могли, — быстро создать милиционное ополчение при угрозе нападения. Милиционное — от лат. militia (войско) — самодействующая и самовооружённая военная организация населения. «Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья». Автор: Александр Соловьев (кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СОРАН); научный редактор: академик В.И. Молодин; художник: М.А. Лобырев. Новосибирск, 2003 г.

Нубийская дворцовая стража — гвардия, состоящая из нубийцев и охранявшая исламские дворцы в Египте в XIV - XIX веках. Гарем охраняли только евнухи. По своему вооружению и доспехам были подобны мамлюкам. Фрагмент картины французского художника-ориенталиста Людвига Дойча (вторая пол. XIX века.)

Литовские воины, XIII век. Слева-направо - Дружинник князя, пеший лучник, конный воин Худ. А.Ежов.

Битва при Монжизаре В битве при Монжизаре, состоявшейся 25 ноября 1177 года, молодой иерусалимский король Балдуин (Бодуэн) 4 наголову разбил превосходящую армию Саладина (Салах ад – Дина) и на несколько лет отсрочил захват сарацинами Иерусалима. В битве нет особых тактических изысков, только яростный напор крестоносцев на неготового к бою противника, наподобие битвы при Аскалоне. На момент битвы юному королю Балдуину 4 было 16 лет. Он с детства болел проказой и не мог рассчитывать на долгое правление, но за отпущенное ему время энергично охранял Иерусалим от такого опасного противника как Саладин. В детстве наставником Балдуина был Вильгельм Тирский, который и описал события в своих хрониках. Точное количество пехоты крестоносцев и возможных туркополов хроника не указывает. Численность египтян скорее всего завышена. Зато автор приводит интересную информацию по армии аюбидов. Вильгельм Тирский, “История деяний в заморских землях”, 21.20-24: “Саладин узнал, что граф (Раймунд 3 – граф Триполи) и все силы христианской армии, которых сам он не без опасения ожидал в Египте, отправились в Антиохию. Он решил что теперь, когда королевство осталось без защиты, он с легкостью может сделать одно из двух: либо запереть города королевства осадой, либо, если ещё оставались воины в королевстве, перебить их, и таким образом, одержать полную победу. Собрав отовсюду в огромном количестве войско и оружие, и все, что нужно обычно для ведения военных действий, они вышли из Египта, опустошая всё на своем пути. Оставив позади себя нашу крепость Даром и славный город Газа, они стремительно приблизились к Аскалону. Король же, несколькими днями раньше получив донесение, срочно созвал оставшиеся в королевстве войска и вышел с ними в тот же город (Аскалон) несколькими днями раньше. Граф Триполи, как уже было сказано выше, уехавший раньше с сотней лучших рыцарей, не принимал участия в этом походе, так как находился далеко, также как и магистр госпитальеров со своими братьями, и большая часть рыцарей тамплиеров. Оставшаяся же часть братьев укрылась в Газе, опасаясь осады, потому, что это был первый из наших городов, находившихся на пути Саладина… Саладин исполнился гордыни и уже ничего не опасаясь, чувствовал себя победителем распределяя захваченные земли между своими людьми. Полагая, что они получили все что хотели и, забыв об осторожности, враги разбрелись беспорядочно по захваченным территориям и принялись там хозяйничать. Между тем, как это происходило в наших землях, король видел, как далеко в его пределы вторглись многочисленные враги и заняли обширные территории. Он выступил из Аскалона и быстро двинулся навстречу врагам, так как он считал, что лучше положится на удачу и выступить против врагов, чем позволить им грабить, поджигать и разорять земли. Выйдя со стороны побережья, он пошел вдоль морского берега вслед за врагами и смог внезапно и незаметно приблизиться к тому месту, где Саладин встал лагерем со своим войском. Когда они настигли врагов, король дал сигнал своему войску готовиться к сражению. Рыцари и пехота первого фланга выстроились в боевом порядке. Там же к ним присоединились и братья-рыцари тамплиеры, которые были в Газе. Рыцари, построившись в боевом порядке, были готовы двинуться навстречу врагу, в единодушном порыве негодуя оттого, что они видели вокруг только выжженные земли и убитых. И отважные воины с Божьей помощью все как один были готовы ринуться в бой. И увидели они впереди на небольшом расстоянии толпы врагов. Саладин же, увидев наших, которые быстро приближались с намерением дать бой, устрашился такого стремительного столкновения, которому раньше был только рад, и начал отовсюду созывать свои рассеянные по местности войска. Зазвучали сигнальные горны и бубны загремели, а так же команды, которые звучат обычно в таких случаях, и речи пылкие для ободрения бойцов перед столкновением. Были там с королем Одо де Сент Аманд, магистр рыцарей тамплиеров с восьмидесятью братьями своими, князь Рейнальд, Балдуин де Рам и брат его Балиан, Рено Сидонский, граф Жослен, сенешаль и дядя короля по материнской линии. Было же всего около 375 рыцарей. И каждый призывал Божью помощь, видя впереди животворящее древо истинного креста, который нес в руках Альберт епископ Вифлиема перед рядами воинов, которые мужественно приготовились к сражению. Тем временем подтянулись те из врагов, которые рассеялись по окрестностям что бы грабить и подживать и их стало много больше. Но Господь не оставляет тех, кто надеется на него, и он наполнил наших воинов воодушевлением и дал надежду, что это будет не просто победа, но и избавление и проявление воли Бога. Враги же выстраивались в боевом порядке в колонну, которая вступала в бой первой, и за которой следовали остальные. Тем временем обе армии приблизились друг к другу и вступили в бой, несмотря на то, что силы были не равны, и этот бой раньше казался невозможным. Далее наши мужественно наступали и небесная благодать, на которую они отвечали храбростью, помогла им сломить вражеские легионы, и потом, разбив врагов, наши обратили их в бегство. Врагов же, которые безжалостно вторглись в наши границы, было числом, как мне удалось узнать и тщательно выяснить, истинно много: 26 тысяч всадников, не считая тех, кто сидел на вьючных животных и верблюдах. Из них 8 тысяч были превосходными воинами, которых они на своем языке называют «товаши». Остальные же 18 тысяч были обыкновенными ратниками, которых сами они называют «карагулямы». Из тех лучших всадников была тысяча, они были одеты в роскошные одежды желтого цвета поверх брони, такие же, как и у Саладина и это была его личная охрана, которая окружала его. Турецкие правители и князья, которых сами они на арабском языке называли эмирами, имели обычно охрану из молодых воинов, которые были или рождены рабами, или куплены, или захвачены в боях и специально отобраны из пленных. Они проходили тщательное обучение военному делу, когда же они взрослели, каждый получал сообразно своим военным заслугам: им платили жалование и также щедро одаривали земельными владениями. При любом исходе боя их задачей было защищать и спасать своего господина, первыми вступая в бой. Таких они называют мамелюки. И в этот раз охранники единодушно направили все свои силы на защиту султана, до самой своей смерти не покидая его. Тогда как остальные бросились бежать, эти охранники, проявив стойкость в битве, дали возможность бежать их султану, но сами же практически все были убиты. Обратив врагов в бегство, наши начали преследовать их, и гнали их до самой ночи от того места, которое называется Монжисар, вплоть до тех болот… Во время этого бегства наши гнали их убив12000 врагов или даже больше. Они гнали бы их и дальше и добили бы мечами остальных, если бы не настала ночь. Те же, кто смог бежать с поля боя выбрасывали оружие и снаряжение, избавлялись от поклажи, оставляли раненых. И тяжеловооруженные и легкая конница, все убегали в меру возможности. Отступление было кровавым, и только наступление ночи было для них спасением. Для остальных же последствия были очень тяжелыми: их либо взяли в плен, либо зарубили мечами. Из наших же лишь в самом начале боя погибло лишь четверо или пятеро рыцарей. Сколько же погибли пехотинцев, нам достоверно не известно. Когда убегающие достигали вышеупомянутого болота, они увязали в болотной тине и в самой воде потому, что были, разумеется, в кольчугах и кованых солдатских сапогах. Они сбрасывали с себя все, что бы легче было продвигаться вперед, и в то же время что бы наши не могли воспользоваться их оружием или взять его себе в качестве трофеев. Но все же наши продолжали преследовать противника. Они преследовали их и той ночью и следующим днем. Тщательно обыскивали тростник и сами заходили в болото и баграми исследовали его, быстро находя то, что там спрятали враги. Как я слышал от некоторых достойных людей, которые были тому свидетелями, за один день наши достали более сотни доспехов: шлемы, железные ножные доспехи и другие, менее важные вещи, но не менее ценные и полезные. Достопамятное это сражение случилось, как знак милости Божьей, на третий год царствования короля Балдуина IV, в ноябре месяце, 25 числа… На следующий день и в течение десяти дней подряд шёл сильный беспрерывный дождь, и стало так необычайно холодно, что можно было не сомневаться, что сама стихия выступила против врагов. Они также потеряли и всех своих лошадей, которые в течение этого трехдневного пребывания в наших границах не ели, не пили и даже не отдыхали, а так же верхнюю одежду и остальную одежду они бросили. Ко всем этим несчастьям прибавилось то, что у них совершенно не было продуктов, так что они сильно страдали от голода, холода и тягот пути. …неверный народ арабов, оставшийся с багажом возле города Ларис, увидев, какое поражение потерпели турки, были напуганы сообщением о поражении и тоже в спешке обратились в бегство. Также как и тех, которым удалось каким-то образом спастись от рук наших, их жестоко преследовали. Тем временем, король, распределив добычу и трофеи, как того требовал военный обычай и, вознеся благодарность Господу за проявленный им знак милости, поспешил в Иерусалим. Саладин же, который с такой гордостью и множеством конницы пришёл к нам, возвратился, по воле Бога, всего едва ли с сотней всадников. И даже сам он, как говорили, ехал верхом на верблюде.”

Снаряжение древнеегипетских воинов. Древнее - Среднее царство. Поскольку в Египте очень жарко какой-то особой «военной формы» или защитной одежды древние воины не имели. Вся их одежда состояла из традиционной юбки, парика из овечьей шерсти, игравшего роль шлема, защищающего голову от оглушающего удара булавы, и щита. Последний делался из бычьей шкуры шерстью наружу, которая, видимо, соединялась в несколько слоев и натягивалась на деревянную раму. Щиты были большими, закрывавшими человека до самой шеи и заостренными сверху, а также несколько меньшего размера, сверху закругленные, которые воины удерживали за ремни, крепившиеся с обратной стороны. Воины строились в фалангу и двигались на врага, прикрываясь щитами и выставив копья, а лучники находились позади пехотинцев и стреляли через их головы. Подобная тактика и примерно одинаковое вооружение у народов, с которыми в то время сражались египтяне, не требовали какого-то большего совершенства вооружения – побеждали более дисциплинированные и обученные воины и понятно, что это были, конечно, египтяне. В конце Среднего царства египетская пехота, как и раньше традиционно подразделялась на лучников, воинов с ударным оружием ближнего действия (палицы, дубинки, топоры, секиры, дротики, копья), у которых не было щитов, воинов с секирами и щитами, и копейщиков. Этот «род войск» имел щиты длиной 60-80 см и шириной около 40-50 см, как, например, у фигурок воинов, обнаруженных в гробнице номарха Месехти. То есть в эпоху Среднего царства египтянам было известно глубокое построение из копейщиков, прикрывающихся щитами и построенных в несколько рядов! Интересно, что войска египтян в это время состояли исключительно из пехоты. Текст - Вячеслав Шпаковский.

Викинг-рейдер. Миниатюра от Revolution Miniatures в масштабе 1:24 (75 мм), в росписи Студии АТТИКА.

?Флавицкий Константин (1830-1866) "КНЯЖНА ТАРАКАНОВА" (1863) На картине Константина Флавицкого изображена одна из самых ярких героинь эпохи правления императрицы Екатерины II – таинственная княжна Тараканова. Объявив себя дочерью государыни Елизаветы Петровны, самозванка, окруженная политическими авантюристами, претендовала на российский престол. По приказанию Екатерины княжна была схвачена, привезена в Петербург и заточена в Петропавловскую крепость, где вскоре окончила свою жизнь. Судьба несчастной красавицы будоражила воображение историков и писателей. В 1850-е – 1860-е годы вышли в свет первые статьи и литературные произведения, посвященные Таракановой. Существовало несколько версий об обстоятельствах ее смерти. По одной из них, княжна погибла в подвальном каземате крепости во время петербургского наводнения в 1777 году, по другой, более обоснованной, скончалась от болезни на два года раньше, в конце 1775 года. Флавицкий воссоздал в картине не подлинную историю, а легенду, придав ей художественную изысканность, соединив классицистическую строгость формы и эмоциональную взволнованность. Стройная женская фигура, словно выхваченная из мрака ярким лучом света, напоминает изящную статуэтку. Изображение запрокинутой головы и искаженного страданием лица навеяны образцами античной скульптуры. И все же сюжет, словно сошедший со страниц романа, не выглядит надуманным. Этому способствует почти натуралистическая достоверность, с которой написана окружающая обстановка: холодные каменные стены темницы, кровать с набитой соломой подушкой и брошенным сверху тяжелым овчинным тулупом, грубая деревянная кружка и черствая корка хлеба на столе – скоро все скроется под стремительным потоком воды, хлещущей из окна. Реалистичность живописи заставляет поверить в происходящее и по-настоящему сопереживать беззащитной жертве неумолимой государственной власти – подобная тема придавала картине особое звучание, отражая настроения общества той поры. Воспитанник Императорской Академии Художеств, ученик Федора Бруни и последователь Карла Брюллова, Флавицкий стал одним из первых, кто привнес в историческую живопись, наиболее тесно связанную с академическими традициями, демократический смысл. Впервые картина была представлена публике в 1864 году на выставке в Академии художеств, присудившей автору звание профессора. Необычный характер произведения вызвал множество откликов, и восторженных, и пристрастных. Критик Владимир Стасов отметил его «крайнюю простоту и безыскусственность», колорит, «очень идущий к настроению сцены». Полотно стало самым известным творением мастера, скончавшегося всего через несколько лет после того, как работа была написана. Размер - 245 x 187,5 Материал - холст Техника - масло

Письмо Фридриха Барбароссы, в котором он подчеркивает преемственность от Рима, да еще и поминает бедных Красса с Антонием, погибших на Востоке. В 1188 году германский император Фридрих І Барбаросса написал Саладину, отвечая на его послание: «Фридрих, Божьей милостью император римлян, всегда августейший, великий победитель врагов империи, счастливый покровитель христианства, — Саладину, главе (praesidi) сарацин, мужу знаменитому, который по примеру фараона будет вынужден оставить преследование Божьих детей. Мы получили с живейшим удовольствием грамоту, писанную вами, и наше величество находит ее достойной ответа. Ныне, так как вы осквернили Св. землю и так как защита города Иисуса Христа составляет нашу обязанность как главы империи, то мы извещаем вас, что если вы не оставите немедленно этой земли и не дадите нам должного удовлетворения, то мы, вспомоществуемые святостью Христа, предпримем войну со всеми ее случайностями и отправимся в поход в ноябрьские календы. Мы с трудом поверили бы, что события древней истории могут быть вам неизвестны, а если вы их знаете, то почему вы действуете так, как будто они неизвестны вам? Знаете ли вы, что обе Эфиопии, Мавритания, Скифия, земли, населенные парфянами и запечатленные кровью нашего Красса; что Аравия, Халдея и в особенности Египет, где великий Антоний — о горе! — дозволил поработить себя нечестивой любви Клеопатры; одним словом, что все эти земли зависели от нашей империи? Можете ли вы не знать, что Армения и другие бесчисленные страны подчинялись нашему господству? Короли их, кровью которых так часто обагрялся меч римлян, знали хорошо про то; и вы также с Божьей помощью поймете, что могут наши победоносные орлы, что могут полки многочисленных народов; вы испытаете на себе ярость тех тевтонов, которые ходят в оружии даже во время мира; вы познакомитесь с обитателями Рейна, с юношеством Истрии, которое не знает бегства; с баваром высокого роста; с жителями Швабии, гордыми и хитрыми; с жителями Франконии, всегда осмотрительными; с саксом, который играет мечом; с народами Турингии и Вестфалии; с быстрым брабанцем; с лотарингом, который не знает мира; с беспокойным бургундом, с обитателями Альп; с фризом, который ловко поражает дротиком; с богемцем, который с радостью принимает смерть; с болонами (поляками), более свирепыми, чем звери их лесов; с Австрией, Истрией, Иллирией, Ломбардией, Тосканой, Венецией, Пизой; в день, предназначенный для Рождества Христа, вы узнаете, что мы еще можем владеть мечом, хотя, по вашим словам, старость уже удручает нас».