В ноябре далёкого 1842 рода одно из первых в мире периодических иллюстрированных изданий - миланский журнал Cosmorama pittorico (живописный пейзаж) опубликовал на своей обложке удивительную по красоте, величественную и в то же время ажурную церковь, украшенную барочными наличниками. Подпись под гравюрой гласила, что это «Собор на Покровке в Москве». И в самом деле, построенный в 1699 роду храм Успения Пресвятой Борородицы на Покровке - огромное и в то же время визуально очень лёгкое сооружение, поднятое над землёй на высокой подклети с арочной галереей и двумя выходящими на улицу лестницами ц- пользовался мировой известностью, никак не меньшей, чем Покровский собор на Красной площади. Многие западные путешественники считали его самым красивым храмом Москвы. Того же мнения придерживались архитекторы Василий Баженов и Бартоломей Растрелли. Наполеон Бонапарт в 1812 роду распорядился охранять храм от начавшегося в Москве пожара, а позже сюда во время поездок в Москву любил заезжать Ф.М.Достоевский. После революции нарком просвещения Луначарский пытался спасти храм, представив его как народное творчество - и даже назвал бывший Большой Успенский переулок Потаповским в честь построившего храм зодчего. Увы, это не спасло Успенский храм, и в 1936 роду он был снесён для расширения улицы. Улицу, разумеется, не расширили, а на месте храма так и остался пустырь, ставший в наши дни сквером на углу Покровки и Потаповского переулка. Единственное, что напоминает о храме - это чудом уцелевший двухэтажный дом причта (он хорошо виден на гравюре - с тремя окнами, рядом с храмом), где сейчас расположено #saperavicafe и где сохранились остатки декора одной из лестниц храма. И еще - чудом сохранившиеся наличники нескольких окон храма, перенесённые к стене Донского монастыря в Москве.

К малоизвестным московским достопримечательностям вполне можно отнести этот скверик в Большом Спасоглинищевском переулке, напротив Хоральной синагоги. Здесь вот уже почти два десятилетия есть самая настоящая Стена плача. Не Иерусалимская, конечно, но всё же. Эта символическая стена размером в 12 на 3 метра была установлена в 2001 году при деятельном участии тогдашнего мэра Москвы Юрия Лужкова к 110-летив расположенной здесь же Хоральной синагоги. Любопытно, что уже на следующий год Юрий Лужков выдвигал инициативы совсем иного рода — например, предложил вернуть на место памятник Ф.Э.Дзержинскому. Несмотря на символический характер стены, она используется верующими по прямому назначению, и в щелях между камнями можно даже обнаружить записки, совсем как в стене плача в Иерусалиме.

В августе 1856 года в Москве прошли пышные торжества по случаю коронации вступившего на российский престол годом ранее императора Александра II. По традиции коронация собрала большое количество гостей, в том числе и зарубежных, среди которых было немало корреспондентов крупнейших мировых газет. Один из таких корреспондентов — художник британской газеты The Illustrated London News, после коронации решил прогуляться по первопрестольной, и оказался на большом поле за Варварскими воротами Китай-города. Увиденное там настолько поразило его, что он достал карандаш и сделал несколько очень детальных зарисовок того, что назвал «рынком слуг» — а на деле биржей крепостных, располагавшейся в то время на этом месте. Не ограничившись зарисовкой, корреспондент Постарался разузнать подробности работы этого почти что невольничьего рынка, которые и были подробно описаны в ноябрьском номере лондонской газеты за 1856 год из коллекции «Маленьких историй»: «Сюда стекаются все крепостные. Это большая площадь с земляным полом и навесом от непогоды посередине. Рынок работает ежедневно в течение всего года. Самая оживленная торговля — по воскресеньям. Интерес тут такой. Тот, кому нужен работник, обозначает, в каких услугах нуждается и сколько он готов за них заплатить. Таким образом задействуются все типы работников — плотники и столяры, девушки для работы на фабриках и тому подобное. (…) Нанимающий работника забирает его паспорт и в день, когда тот приступает к работе, его имя заносится в полицейские реестры. Если же этого сделано не было, выписывается штраф по шкале 60 копеек за день». Сами Варварские ворота, ныне снесённые, видны в центральной части снимка. А на большом поле на переднем плане сейчас находится проезжая часть Старой площади.

Зарубежная пресса издавна была головной болью для Кремля. С одной стороны, обилие иностранных корреспондентов на важных государственных мероприятиях, особенно с участием Высочайших лиц, вносило сумятицу в строгий регламент приемов и торжеств, а также было чревато определенными неприятностями – мало ли что взболтнут между собой все эти придворные камер-юнкеры и статские советники. С другой стороны – ссориться с заграницей было невыгодно и недальновидно, а потому в некоторых случаях решать вопрос приходилось на самом высоком уровне. Например, в этом письме 1883 года из коллекции «Маленьких историй» генерал-адъютант граф Петр Андреевич Шувалов — член Государственного совета, бывший и начальником Третьего отделения, и послом России в Великобритании, убеждает редактора газеты #DailyTelegraph в том, что отказ допустить корреспондента на церемонию коронации императора Александра III вызван исключительно теснотой помещения и не вызван каким-то предубеждением российских властей против именно этой газеты. Подготовка к торжествам в связи с коронацией императора вызвала настоящий ажиотаж не только в России, но и за рубежом, а иллюминация Москвы в день коронации надолго вошла в легенды первопрестольной (см. иллюстрацию). Обращает на себя внимание прекрасное знание английского языка и очень корректный тон изложения письма графа Шувалова. Нынешние представители #МИД России используют, к сожалению, совсем другую риторику.

Открытые и публичные объявления о покупке стройматериалов и услуг для нужд города были нормой в Москве первой половины XIX века. Масштабная #реновация города после пожара 1812 года требовала огромного числа рабочих рук и стройматериалов. Объявления о закупках публиковались регулярно, так что рынок рабочей силы и стройматериалов был абсолютно прозрачным. На фотографиях — объявление о работах по сооружению насыпи над водопроводом от Крестовской заставы (ныне площадь р Рижского вокзала) до села Алексеевское (одноименная станция метро), а также вид Крестовской заставы в начале XIX века и в наши дни.

Единственное в истории СССР официальное изображение В.И.Ленина, выполненное в футуристической манере с элементами кубизма, было выпущено в мае 1924 года в составе художественно — литературного сборника «Великий вождь» — первого посмертного издания памяти Ильича. Собственно, в модной тогда футуристической стилистике был выполнен весь альманах, ставший первой попыткой «канонизации» Ленина. Автором «кубического» портрета стал известный в будущем портретист Александр Могилевский — однако впредь он больше никогда не позволит себе изображать вождей в такой манере. Альманах, разумеется, никогда больше не переиздавался, а вот содержавшиеся в нем идеологические «штампы» легли в основу всей будущей советской «Ленинианы».

В наши дни едва бы кто польстился на рекламу «лучшей минеральной воды из радиоактивных источников». Однако сто лет назад, на фоне повального увлечения людей таинственными свойствами электричества, радиации и прочих изобретений человечества, такая реклама действовала безотказно. Тем более, что в случае с минеральной водой «Кувака» за рекламной кампанией стояла одна из могущественнейших фигур того времени — приближенный Николая II, военный министр, комендант Зимнего дворца, глава Олимпийского комитета России и «главнокомандующий за физическим развитием народонаселения Российской империи» Владимир Николаевич Воейков. Будучи человеком предприимчивым, этот царедворец в 1913 году организует в своем имении Кувака в Студенецкой волости Пензенской губернии выпуск родниковой воды из одноименного источника. Эту самую обычную воду Воейков называет целебной и начинает разворачивать собственное дело. Методы, которые он для этого применяет, могли бы войти в учебник по маркетингу. Для начала женится на дочери Министра Императорского Двора В.Б.Фредерикса, благодаря чему вода «Кувака» начинает поступать прямо к императорскому столу. В том же году Воейков начинает строительство в свой усадьбе санатория для царевича Алексея и Царской семьи, утверждая, что основой лечения станут якобы целебные свойства его воды. Августейшее семейство так ни разр и не побывает в этом санатории, но слухи о «целебных» свойствах воды разойдутся в окружении императора, и с началом первой мировой войны В.Н.Воейков без труда организует поставку воды «Кувака» за государственный счёт для всех военных госпиталей. Усилия Воейкова по продвижению своей продукции привели к тому, что депутаты Государственной думы дали ему насмешливое прозвище «генерала от кувакерии». В заключение скажем, что в 2000-х годах завод по производству воды «Кувака» был восстановлен и сейчас работает, выпуская лимонады и воду под тем же названием. Правда, известны они сегодня лишь в пределах Пензенской области.

В наши дни это объявление из газеты Известия за 1937 год с предложением отдыха, в частности, на Беломорско-Балтийском канале им.Сталина выглядит злой иронией. Но именно в 1936-1937 гг в СССР получает широкое распространение коллективный туризм под эгидой профсоюзов, пришедший на смену индивидуальному туризму. В Советском Союзе вообще с подозрением относились ко всему индивидуальному, а потому передача туристического дела от общественных организаций к профсоюзам, полностью подконтрольным партии, не прошла безболезненно. В 1936 году отвечавшее ранее за развитие туризма Общество пролетарского туризма и экскурсий (ОПТЭ) было распущено, а его руководство обвинено в шпионаже в пользу Германии и репрессировано. Отныне советские граждане могли заниматься туризмом только коллективно и только под руководством ВЦСПС (Всесоюзный центральный совет профсоюзов). Модель эта, кстати, была не нова. Так, в Германии организованным отдыхом трудящихся ведало подконтрольное национал-социалистам общество «Сила через радость». Правда, в отличие от СССР немецкие туристы ездили не только внутри Германии, но и совершали кругосветные круизы. Однако для СССР середины 1930-х возможность совершить поездку в любую точку страны — от Крыма до Заполярья — была, несомненно, огромным достижением.

Как ни странно, у истоков пионерского движения в России стоял… Император Николай II. Именно он приказал Генштабу России издать на русском языке вышедшую в 1907 году книгу британского разведчика и военного специалиста Роберта Баден-Пауэлла «Scouting for Boys». В 1909 году книга под названием"Юный разведчик» появилась в России. Тогда же появился и первый российский скаутский отряд «Бобры», действовавший под девизом «Верность Богу, Царю и Отечеству». Активную роль в создании скаутских отрядов в те годы играл будущий известный советский педагог Антон Семенович Макаренко. К 1917 году в России существовала обширная сеть скаутских организаций, в числе которой были и так называемые «юкисты» — «ЮК-скауты» (от слов Юные Коммунисты). Однако с появлением Комсомола их существование было признано нецелесообразным; скауты были объявлены «буржуазным пережитком» и в 1919 году распущены. Но ненадолго. Уже два года спустя стало понятно, что комсомол не в силах взять на себя воспитание детей младшего возраста, и уже в 1921 году Надежда Крупская выступила с докладом «О бойскаутизме», в котором посоветовала использовать методы скаутов и создать детскую организацию —«скаутскую по форме и коммунистическую по содержанию». Всю атрибутику новой детской организации разработал известный скульптор, педагог и литератор Иннокентий Жуков, который предложил пионерам скаутскую структуру: отряды, звенья, патрули, девиз («Будь готов! Всегда готов!»), салвт, горн, барабан, летние лагеря, костры и, наконец, форму и галстук (правда не зеленый, а красный). Тот же Жуков придумал название «пионеры», памятуя о том, что в США этот термин означает «первый на новых землях, первопроходец».

Эти лихие улыбающиеся парни на снимке конца 1920-х годов — будущие асы Второй мировой войны, а пока что курсанты военной лётной школы, которая до войны располагалась вблизи Липецка. Пройдет несколько лет, и многие из них сядут за штурвал уже не учебных самолётов, а кто-то даже сам возглавит воздушные дивизии. Вот только защищать они будут не советское, а немецкое небо, а бомбить, напротив, советские города. Дело в том, что на снимке — немецкие курсанты Липецкой школы, которые, как и многие другие военные специалисты Германии времён Веймарской республики, в обход Версальского договора (запрещавшего Германии иметь высшие военные учебные заведения) проходили обучение в военных училищах СССР. Причем касалось это не только офицеров, но и генералов. Так, в советской академии Генштаба и других высших военных заведениях в разное время обучались будущий начальник штаба Верховного главнокомандования фельдмаршал Вильгельм Кейтель, фельдмаршал Вальтер Модель, фельдмаршал Вальтер фон Браухич, генералы Манштейн, Крузе, Горн, Файге, адьютант Гитлера от ВВС полковник Николас фон Белов, будущий командующий обороной Берлина генерал фон Кребс и многие другие. А известный авиаконструктор Хьвго Юнкерс в 1920-30 гг в конце вообще жил в Москве и стажировался в конструкторском бюро Андрея Туполева. И хотя многие из них в душе не разделяли идею войны с СССР, все они применяли в войне свой опыт, полученный во время обучения в СССР. Так, в воспоминаниях Николаса фон Белова приводится любопытный диалог, состоявшийся между ним и Гитлером еще в 1939 году, когда фюрер поинтересовался у своего адьютанта, какой опыт тот вынес из своего обучения в СССР. В ответ фон Белов рассказал, что однажды, когда немецкие пилоты проводили учебное бомбометание в районе Липецка, одна из бомб по ошибке разорвалась на поле, где местные мальчишки пасли лошадей. Погибли и дети, и лошади, однако советские власти выставили немецкому командованию претензию только за лошадей. О погибших детях не было сказано ни слова. Из этого случая фон Белов сделал вывод, которым и поделился с Гитлером: «На войне русские не будут считать людей…»