Вид на Гурзуф и гору Аю-Дар из альбома «Крым. Crimée», изданного в самом начале ХХ века. Фотография сделана с холма Болгатур в центре Гурзуфа. На ней хорошо видна Гурзуфская бухта с домиком А.П.Чехова, белеющим на самом краю у воды. Этот крохотный домик писатель купил за гигантскую по тем временам сумму в 3000 рублей, чтобы иметь возможность уединиться от толп поклонников и гостей, осаждавших его дачу в Ялте. На переднем плане видна Успенская церковь (автор ц знаменитый русский архитектор Михаил Чичагов), уничтоженная в советское время и восстановленная в наши дни. Слева, вдалеке, виднеется минарет мечети Айя-София, выдержавшей страшное землетрясение 1927 рода, но также снесённой советской властью. А вот сама линия берега и скалы, включая знаменитые скалы-близнецы (адалары), за 100 лет почти не изменились. Если, конечно, не считать массовую и с виду почти хаотичную застройку, столь типичную для черноморского побережья.

Советский поэт-песенник Осип Колычев (наст. имя Иосиф Сиркес) в наши дни известен разве что своей «Песней о Советской армии» (непобедимая и легендарная). Однако в 1930-1950 годы его имя было широко известно публике благодаря огромному количеству публиковавшихся песен и стихов. Потомственный одесский куплетист, Осип Колычев стал одним из выдающихся «певцов» советской власти, создав такие произведения, как поэма «Щорс», «Баллада о Сталине», «Песня о Ворошилове», песня «Сталин родной». Кроме того, Колычев был известен как автор пространных виршей, часто весьма сомнительных с точки зрения поэзии, о всевозможных профессиях. Собственно, именно это «творчество» и позволило Колычеву войти в мировую литературу: в романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» он стал прототипом бездарного поэта Никифора Ляписа-Трубецкого с его знаменитыми четверостишиями про Гаврилу. Впрочем, самого Колычева всё это не смущало: стихи на тему профессий хорошо публиковались в ведомственных изданиях и приносили автору немалый доход.

Эта картина под названием «Сухаревский рынок перед его закрытием» была написана в 1924 году художником Виктором Колендой (1872-1945). За два года до этого газета «Правда» опубликовала заметку, в которой, по сути, Сухаревой башне был вынесен приговор: «11-го октября Сухаревку со всех сторон оцепили по распоряжению М.Ч.К. войсковые наряды. Всполошилось все сухаревское царство: торговцы и спекулянты поспешно стали складывать свои товары на ручные тележки и подводы; ускользнуть удалось немногим. Одновременно с арестом подозрительных лиц и проверкой документов производился обыск и осмотр торговых палаток. Нормированные и запрещенные товары конфисковались. Сухаревка скоро опустела: на площади остались только опрокинутые палатки и масса разного мусора. Задержанные при обходе лица, обвиненные в спекуляции, отправлялись на принудительные работы. На другой день, в воскресенье, Сухаревка уже жила своей «нормальной жизнью», только торговцев и товаров стало несколько меньше, да цены поднялись еще выше; так, например, картофель дошел до 22 р. фунт, мыло от 200 до 300 р. и т.д.". Газета и сама не заметила, как пришла к парадоксальному выводу: у спекулянтов, получается, было дешевле.

Эта статуэтка «Негр с корзиной», сделанная на Ленинградском фарфоровом заводе в 1961 году, отражает целую эпоху, связанную с национально-освободительным движением в Африке и деятельном участии в нём Советского союза. В 1960-м году 17 африканских стран объявили о своей независимости. В декабре 1960 года по инициативе Никиты Сергеевича Хрущёва на XV сессии Генеральной ассамблеи ООН была принята «Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам». Были внесены изменения и в Программу #КПСС — основной идеологический документ Советского Союза. В частности, новая редакция программы рассматривала национально-освободительное движение как одну из главных «антиимпериалистических сил». Сразу же после этого во всех научных, партийных, общественных организациях #СССР стали создаваться кафедры, отделы, исследовательские и учебные центры, занимающиеся изучением Африки, общественно-политической ситуации в африканских странах, а также обучением африканских специалистов и студентов. В 1961 году создается #Университет Дружбы Народов им.Патриса Лумумбы — лидера демократического движения и главы правительства Демократической республики Конго, похищенного и расстрелянного по прямому указанию президента #США Дуайта Эйзенхауэра. В том же 1961 году при Академии наук СССР создается Институт Африки, а Московское #радио впервые начало вещание на трёх африканских языках (позже их число выросло до 8-ми). Не отставала и пропагандистская машина — в массовый тираж стали выходить книги, брошюры и открытки, посвященные борьбе народов Африки против колониализма. Статуэтка из нашей коллекции может рассматриваться как неотъемлемая часть этой пропагандистской кампании. Правда, её автор — скульптор Галина Столбова, главной темой творчества которой было #детство, и здесь осталась верна себе, воплотив африканскую тему в образе мальчика.

Со времен первого царя из династии Романовых - Михаила Федоровича - село Покровское на востоке Москвы считалось «царским». Здесь поселилась первая долгожданная дочь Михаила Федоровича - Ирина, в честь которой им был воздвигнут Ирининский храм (на нынешней улице Фридриха Энрельса). Здесь проводил свободное время в соколиной охоте и увеселениях царевич Алексей Михайлович, будущий отец Петра I. Бывала здесь и Елизавета Петровна - дочь Петра, перестроившая некогда деревянный дворец Михаила Федоровича на берегу Рыбинского пруда в стилистике позднего европейского барокко. В этом дворце, к слову, произошло важнейшее событие в жизни российского и украинского народов: в феврале 1653 рода после мучительных раздумий царь Алексей Михайлович принял решение согласиться с просьбой казаков и «принять Украину под высокую государеву руку». Прошли роды. Село Покровское стало Бакунинской улицей, речка Рыбинка с прудом ушла в коллектор и стала улицей Гастелло, а бывший царский дворец сегодня занимает НИИ реставрации.

В ноябре далёкого 1842 рода одно из первых в мире периодических иллюстрированных изданий - миланский журнал Cosmorama pittorico (живописный пейзаж) опубликовал на своей обложке удивительную по красоте, величественную и в то же время ажурную церковь, украшенную барочными наличниками. Подпись под гравюрой гласила, что это «Собор на Покровке в Москве». И в самом деле, построенный в 1699 роду храм Успения Пресвятой Борородицы на Покровке - огромное и в то же время визуально очень лёгкое сооружение, поднятое над землёй на высокой подклети с арочной галереей и двумя выходящими на улицу лестницами ц- пользовался мировой известностью, никак не меньшей, чем Покровский собор на Красной площади. Многие западные путешественники считали его самым красивым храмом Москвы. Того же мнения придерживались архитекторы Василий Баженов и Бартоломей Растрелли. Наполеон Бонапарт в 1812 роду распорядился охранять храм от начавшегося в Москве пожара, а позже сюда во время поездок в Москву любил заезжать Ф.М.Достоевский. После революции нарком просвещения Луначарский пытался спасти храм, представив его как народное творчество - и даже назвал бывший Большой Успенский переулок Потаповским в честь построившего храм зодчего. Увы, это не спасло Успенский храм, и в 1936 роду он был снесён для расширения улицы. Улицу, разумеется, не расширили, а на месте храма так и остался пустырь, ставший в наши дни сквером на углу Покровки и Потаповского переулка. Единственное, что напоминает о храме - это чудом уцелевший двухэтажный дом причта (он хорошо виден на гравюре - с тремя окнами, рядом с храмом), где сейчас расположено #saperavicafe и где сохранились остатки декора одной из лестниц храма. И еще - чудом сохранившиеся наличники нескольких окон храма, перенесённые к стене Донского монастыря в Москве.

К малоизвестным московским достопримечательностям вполне можно отнести этот скверик в Большом Спасоглинищевском переулке, напротив Хоральной синагоги. Здесь вот уже почти два десятилетия есть самая настоящая Стена плача. Не Иерусалимская, конечно, но всё же. Эта символическая стена размером в 12 на 3 метра была установлена в 2001 году при деятельном участии тогдашнего мэра Москвы Юрия Лужкова к 110-летив расположенной здесь же Хоральной синагоги. Любопытно, что уже на следующий год Юрий Лужков выдвигал инициативы совсем иного рода — например, предложил вернуть на место памятник Ф.Э.Дзержинскому. Несмотря на символический характер стены, она используется верующими по прямому назначению, и в щелях между камнями можно даже обнаружить записки, совсем как в стене плача в Иерусалиме.

В августе 1856 года в Москве прошли пышные торжества по случаю коронации вступившего на российский престол годом ранее императора Александра II. По традиции коронация собрала большое количество гостей, в том числе и зарубежных, среди которых было немало корреспондентов крупнейших мировых газет. Один из таких корреспондентов — художник британской газеты The Illustrated London News, после коронации решил прогуляться по первопрестольной, и оказался на большом поле за Варварскими воротами Китай-города. Увиденное там настолько поразило его, что он достал карандаш и сделал несколько очень детальных зарисовок того, что назвал «рынком слуг» — а на деле биржей крепостных, располагавшейся в то время на этом месте. Не ограничившись зарисовкой, корреспондент Постарался разузнать подробности работы этого почти что невольничьего рынка, которые и были подробно описаны в ноябрьском номере лондонской газеты за 1856 год из коллекции «Маленьких историй»: «Сюда стекаются все крепостные. Это большая площадь с земляным полом и навесом от непогоды посередине. Рынок работает ежедневно в течение всего года. Самая оживленная торговля — по воскресеньям. Интерес тут такой. Тот, кому нужен работник, обозначает, в каких услугах нуждается и сколько он готов за них заплатить. Таким образом задействуются все типы работников — плотники и столяры, девушки для работы на фабриках и тому подобное. (…) Нанимающий работника забирает его паспорт и в день, когда тот приступает к работе, его имя заносится в полицейские реестры. Если же этого сделано не было, выписывается штраф по шкале 60 копеек за день». Сами Варварские ворота, ныне снесённые, видны в центральной части снимка. А на большом поле на переднем плане сейчас находится проезжая часть Старой площади.

Зарубежная пресса издавна была головной болью для Кремля. С одной стороны, обилие иностранных корреспондентов на важных государственных мероприятиях, особенно с участием Высочайших лиц, вносило сумятицу в строгий регламент приемов и торжеств, а также было чревато определенными неприятностями – мало ли что взболтнут между собой все эти придворные камер-юнкеры и статские советники. С другой стороны – ссориться с заграницей было невыгодно и недальновидно, а потому в некоторых случаях решать вопрос приходилось на самом высоком уровне. Например, в этом письме 1883 года из коллекции «Маленьких историй» генерал-адъютант граф Петр Андреевич Шувалов — член Государственного совета, бывший и начальником Третьего отделения, и послом России в Великобритании, убеждает редактора газеты #DailyTelegraph в том, что отказ допустить корреспондента на церемонию коронации императора Александра III вызван исключительно теснотой помещения и не вызван каким-то предубеждением российских властей против именно этой газеты. Подготовка к торжествам в связи с коронацией императора вызвала настоящий ажиотаж не только в России, но и за рубежом, а иллюминация Москвы в день коронации надолго вошла в легенды первопрестольной (см. иллюстрацию). Обращает на себя внимание прекрасное знание английского языка и очень корректный тон изложения письма графа Шувалова. Нынешние представители #МИД России используют, к сожалению, совсем другую риторику.

Открытые и публичные объявления о покупке стройматериалов и услуг для нужд города были нормой в Москве первой половины XIX века. Масштабная #реновация города после пожара 1812 года требовала огромного числа рабочих рук и стройматериалов. Объявления о закупках публиковались регулярно, так что рынок рабочей силы и стройматериалов был абсолютно прозрачным. На фотографиях — объявление о работах по сооружению насыпи над водопроводом от Крестовской заставы (ныне площадь р Рижского вокзала) до села Алексеевское (одноименная станция метро), а также вид Крестовской заставы в начале XIX века и в наши дни.