Странная подпись «Исааковский собор» на этой редкой фарфоровой тарелке XIX века с видами Санкт-Петербурга — не опечатка мастера, а добросовестная ошибка завода-изготовителя. Всё дело в том, что тарелка эта была выпущена в Англии на мануфактуре George Leach Ashworth & Bros в городе Хенли, в графстве Стаффордшир. О том, что святой, в честь которого был назван новый храм в Санкт-Петербурге, назывался на православный манер Исаакием (Далматским), а не иудейским Исааком, англичане могли и не знать. Отсюда и подпись «Исааковский» под изображением Исаакиевского собора. Кроме него, на тарелке в окружении растительного орнамента изображены Медный всадник, Академия художеств, Зимний дворец и Адмиралтейство. Дополнительную ценность тарелке придаёт редкое клеймо, так как под этим торговым знаком мануфактура просуществовала всего лишь с 1862 по 1868 г. С обратной стороны тарелки изображен герб Соединённого королевства. Щит поддерживают лев и единорог. Вокруг щита — девиз Ордена Подвязки «Honi y Soit Qui Mal Y Pense» («Пусть стыдится, подумавший плохо об этом») Ниже — девиз «Dieu et Mon Droit,» «Бог и Мое Право». По ромбовидной фабричной британской регистрационной марке не трудно определить точную дату изготовления тарелки. В углах ромба зашифрованы число, месяц и год — 15 сентября 1866 г. Северный Стаффордшир, где была произведена тарелка, был крупным центром производства керамики в Великобритании. Гончарная промышленность здесь была сосредоточена вокруг шести городов: Тунстал, Бурслем, Хэнли, Сток, Фентон и Лонгтон, которые теперь составляют единый город Сток-он-Трент. Этот регион был известен как #Potteries. Многие из мировых инноваций в гончарном производстве произошли именно здесь. Обжигались изделия в печах с характерной бутылочной формой — в XIX веке таких печей здесь было более 4 тысяч, что делало атмосферу в районе почти непригодной для дыхания.

Станция Лосиноостровская «Пятая остановка, одиннадцатый километр. Билет 1-й зоны. По обе стороны станции расположен город Лосиноостровск, прежде один из самых больших дачных посёлков под Москвой. Правая часть от станции более высокая и песчаная, левая низменная с почвой преимущественно глинистой. Дома на широких, часто мощёных просеках дачного типа - деревянные, с террасами, но все с печами - заняты жителями круглый род. Помещений, сдающихся на лето, почти нет. Благоустройство города быстро растёт. В большинстве домов электричество, освещённые улицы, есть водопровод. Кооперативные магазины обслуживают все части города. На Осташковском шоссе рынок. Магазины Мосторга. Близ станции аптека. На Филинском просеке больница. Почта, телеграф и телефонная связь с Москвой. Телефоны-автоматы на почте и при аптеке. В клубе- театре на Советском проспекте регулярно устраиваются спектакли и киносеансы. При клубе зал физкультуры, библиотека читальня. Спортплощадки - на Коминтерновском переулке. Второй клуб - на Троицком шоссе. В 2,5 км от станции Лосиноостровской расположено село Медведково. Это один из самых старых посёлков под Москвой, ещё финского происхождения. Стоящее на высоком берегу реки Яузы Медведково интересно своим живописным местоположением и старым липовым парком. Дорога в село от станции идет по Советскому шоссе, а затем по Медведковской улице, через лес, и пересекает парк. Тут же ряд небольших прудов. Большинство домов с террасами. Рядом, тоже в 2,5 километров от станции, посёлок Ново-Медведково. Начатый постройкой в 1924 году, он быстро растёт. Дома освещаются электричеством. Близко подходит парк усадьбы Свиблово. Место неровное - то сухое, супесчаное, то низкое, болотистое. В обоих селах летом живут дачники». Из справочника «Дачи и окрестности Москвы», 1935 г.

Вид на Гурзуф и гору Аю-Дар из альбома «Крым. Crimée», изданного в самом начале ХХ века. Фотография сделана с холма Болгатур в центре Гурзуфа. На ней хорошо видна Гурзуфская бухта с домиком А.П.Чехова, белеющим на самом краю у воды. Этот крохотный домик писатель купил за гигантскую по тем временам сумму в 3000 рублей, чтобы иметь возможность уединиться от толп поклонников и гостей, осаждавших его дачу в Ялте. На переднем плане видна Успенская церковь (автор ц знаменитый русский архитектор Михаил Чичагов), уничтоженная в советское время и восстановленная в наши дни. Слева, вдалеке, виднеется минарет мечети Айя-София, выдержавшей страшное землетрясение 1927 рода, но также снесённой советской властью. А вот сама линия берега и скалы, включая знаменитые скалы-близнецы (адалары), за 100 лет почти не изменились. Если, конечно, не считать массовую и с виду почти хаотичную застройку, столь типичную для черноморского побережья.

Советский поэт-песенник Осип Колычев (наст. имя Иосиф Сиркес) в наши дни известен разве что своей «Песней о Советской армии» (непобедимая и легендарная). Однако в 1930-1950 годы его имя было широко известно публике благодаря огромному количеству публиковавшихся песен и стихов. Потомственный одесский куплетист, Осип Колычев стал одним из выдающихся «певцов» советской власти, создав такие произведения, как поэма «Щорс», «Баллада о Сталине», «Песня о Ворошилове», песня «Сталин родной». Кроме того, Колычев был известен как автор пространных виршей, часто весьма сомнительных с точки зрения поэзии, о всевозможных профессиях. Собственно, именно это «творчество» и позволило Колычеву войти в мировую литературу: в романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» он стал прототипом бездарного поэта Никифора Ляписа-Трубецкого с его знаменитыми четверостишиями про Гаврилу. Впрочем, самого Колычева всё это не смущало: стихи на тему профессий хорошо публиковались в ведомственных изданиях и приносили автору немалый доход.

Эта картина под названием «Сухаревский рынок перед его закрытием» была написана в 1924 году художником Виктором Колендой (1872-1945). За два года до этого газета «Правда» опубликовала заметку, в которой, по сути, Сухаревой башне был вынесен приговор: «11-го октября Сухаревку со всех сторон оцепили по распоряжению М.Ч.К. войсковые наряды. Всполошилось все сухаревское царство: торговцы и спекулянты поспешно стали складывать свои товары на ручные тележки и подводы; ускользнуть удалось немногим. Одновременно с арестом подозрительных лиц и проверкой документов производился обыск и осмотр торговых палаток. Нормированные и запрещенные товары конфисковались. Сухаревка скоро опустела: на площади остались только опрокинутые палатки и масса разного мусора. Задержанные при обходе лица, обвиненные в спекуляции, отправлялись на принудительные работы. На другой день, в воскресенье, Сухаревка уже жила своей «нормальной жизнью», только торговцев и товаров стало несколько меньше, да цены поднялись еще выше; так, например, картофель дошел до 22 р. фунт, мыло от 200 до 300 р. и т.д.". Газета и сама не заметила, как пришла к парадоксальному выводу: у спекулянтов, получается, было дешевле.

Со времен первого царя из династии Романовых - Михаила Федоровича - село Покровское на востоке Москвы считалось «царским». Здесь поселилась первая долгожданная дочь Михаила Федоровича - Ирина, в честь которой им был воздвигнут Ирининский храм (на нынешней улице Фридриха Энрельса). Здесь проводил свободное время в соколиной охоте и увеселениях царевич Алексей Михайлович, будущий отец Петра I. Бывала здесь и Елизавета Петровна - дочь Петра, перестроившая некогда деревянный дворец Михаила Федоровича на берегу Рыбинского пруда в стилистике позднего европейского барокко. В этом дворце, к слову, произошло важнейшее событие в жизни российского и украинского народов: в феврале 1653 рода после мучительных раздумий царь Алексей Михайлович принял решение согласиться с просьбой казаков и «принять Украину под высокую государеву руку». Прошли роды. Село Покровское стало Бакунинской улицей, речка Рыбинка с прудом ушла в коллектор и стала улицей Гастелло, а бывший царский дворец сегодня занимает НИИ реставрации.

«Здравствуй, столица родная!", - говорится на этой декоративной фаянсовой тарелке, выполненной в начале 1980х родов на Конаковском фаянсовом заводе, более известном как Завод им.Калинина (ЗиК). Созданный в первой трети XIX века провизором Андреем Яковлевичем Ауэрбахом, завод позже перешёл в руки «Товарищества М.С.Кузнецова», под маркой которого и обрел мировое имя. Продукция завода неоднократно становилась обладателем гран-при крупнейших мировых выставок. Здесь же были изготовлены всемирно известные фарфоровые иконостасы. После революции их в России осталось только два, один из которых был взорван в 1930-е роды вместе с построенным Кузнецовым около завода старообрядческим храмом Тихвинской иконы Божьей Матери. Во времена #СССР завод работал как для внутреннего рынка, так и на экспорт. Представленная в нашей коллекции декоративная тарелка выполнена скульптором и художником Валерией Петровной Шинкаренко из фаянса с использованием подглазурной росписи. Завод им.Калинина пережил советскую власть и перестройку, и даже «лихие 90-е», не переставая работать даже в самом трудное время. Увы, печальная развязка наступила во времена нынешней «стабильности». В 2008 роду завод захватила никому не известная фирмочка из р.Клин и, пользуясь полным попустительством тогдашнего губернатора Дмитрия Зеленина и городских властей города Конаково, обанкротила предприятие, выгнала на улицу более 1000 человек, а затем и полностью снесла старинный завод вместе с историческими постройками. Сейчас на месте завода в #Конаково огромный пустырь. А на месте снесенных цехов с 200-летней историей открылся клуб караоке. Чтобы было где попеть жителям города, в поисках работы вынужденных каждый день ездить в Москву.

В ноябре далёкого 1842 рода одно из первых в мире периодических иллюстрированных изданий - миланский журнал Cosmorama pittorico (живописный пейзаж) опубликовал на своей обложке удивительную по красоте, величественную и в то же время ажурную церковь, украшенную барочными наличниками. Подпись под гравюрой гласила, что это «Собор на Покровке в Москве». И в самом деле, построенный в 1699 роду храм Успения Пресвятой Борородицы на Покровке - огромное и в то же время визуально очень лёгкое сооружение, поднятое над землёй на высокой подклети с арочной галереей и двумя выходящими на улицу лестницами ц- пользовался мировой известностью, никак не меньшей, чем Покровский собор на Красной площади. Многие западные путешественники считали его самым красивым храмом Москвы. Того же мнения придерживались архитекторы Василий Баженов и Бартоломей Растрелли. Наполеон Бонапарт в 1812 роду распорядился охранять храм от начавшегося в Москве пожара, а позже сюда во время поездок в Москву любил заезжать Ф.М.Достоевский. После революции нарком просвещения Луначарский пытался спасти храм, представив его как народное творчество - и даже назвал бывший Большой Успенский переулок Потаповским в честь построившего храм зодчего. Увы, это не спасло Успенский храм, и в 1936 роду он был снесён для расширения улицы. Улицу, разумеется, не расширили, а на месте храма так и остался пустырь, ставший в наши дни сквером на углу Покровки и Потаповского переулка. Единственное, что напоминает о храме - это чудом уцелевший двухэтажный дом причта (он хорошо виден на гравюре - с тремя окнами, рядом с храмом), где сейчас расположено #saperavicafe и где сохранились остатки декора одной из лестниц храма. И еще - чудом сохранившиеся наличники нескольких окон храма, перенесённые к стене Донского монастыря в Москве.

К малоизвестным московским достопримечательностям вполне можно отнести этот скверик в Большом Спасоглинищевском переулке, напротив Хоральной синагоги. Здесь вот уже почти два десятилетия есть самая настоящая Стена плача. Не Иерусалимская, конечно, но всё же. Эта символическая стена размером в 12 на 3 метра была установлена в 2001 году при деятельном участии тогдашнего мэра Москвы Юрия Лужкова к 110-летив расположенной здесь же Хоральной синагоги. Любопытно, что уже на следующий год Юрий Лужков выдвигал инициативы совсем иного рода — например, предложил вернуть на место памятник Ф.Э.Дзержинскому. Несмотря на символический характер стены, она используется верующими по прямому назначению, и в щелях между камнями можно даже обнаружить записки, совсем как в стене плача в Иерусалиме.

В августе 1856 года в Москве прошли пышные торжества по случаю коронации вступившего на российский престол годом ранее императора Александра II. По традиции коронация собрала большое количество гостей, в том числе и зарубежных, среди которых было немало корреспондентов крупнейших мировых газет. Один из таких корреспондентов — художник британской газеты The Illustrated London News, после коронации решил прогуляться по первопрестольной, и оказался на большом поле за Варварскими воротами Китай-города. Увиденное там настолько поразило его, что он достал карандаш и сделал несколько очень детальных зарисовок того, что назвал «рынком слуг» — а на деле биржей крепостных, располагавшейся в то время на этом месте. Не ограничившись зарисовкой, корреспондент Постарался разузнать подробности работы этого почти что невольничьего рынка, которые и были подробно описаны в ноябрьском номере лондонской газеты за 1856 год из коллекции «Маленьких историй»: «Сюда стекаются все крепостные. Это большая площадь с земляным полом и навесом от непогоды посередине. Рынок работает ежедневно в течение всего года. Самая оживленная торговля — по воскресеньям. Интерес тут такой. Тот, кому нужен работник, обозначает, в каких услугах нуждается и сколько он готов за них заплатить. Таким образом задействуются все типы работников — плотники и столяры, девушки для работы на фабриках и тому подобное. (…) Нанимающий работника забирает его паспорт и в день, когда тот приступает к работе, его имя заносится в полицейские реестры. Если же этого сделано не было, выписывается штраф по шкале 60 копеек за день». Сами Варварские ворота, ныне снесённые, видны в центральной части снимка. А на большом поле на переднем плане сейчас находится проезжая часть Старой площади.